Новости – Общество
Общество
«Не могу переносить жару, привык к морозам!»
Немец Вернер Иозеф. Фото из личного архива.
Как живут иностранцы в Новосибирске
30 декабря, 2014 18:06
8 мин
Корреспондент «Русской планеты» поговорила с иностранцами, которые работают в Новосибирске, о том, почему своей второй родиной они считают заснеженный сибирский город.
Серб Радован Симич: «Нужно играть по правилам страны, в которой живешь»
Радован Симич 27 лет назад уехал из одной страны, «которой больше нет, в другую, которой также не стало»: молодой и амбициозный специалист в области гастрономии отправился с группой друзей из Югославии в СССР, чтобы открыть сеть ресторанов.
– В прошлом веке приехал еще из страны, которая называлась Югославия, а сегодня — Сербия. Получилось так, что мы еще в СССР открывали рестораны, сначала в Москве, Красноярске, потом в Новосибирске и дальше, — вспоминает Радован. — Я могу делать это профессионально. Когда я открывал свой ресторан здесь, он занял 33 номер в списке общепита города. Сегодня в городе 2056 таких точек, но мы были популярны и останемся такими, потому что держим на высоте основы ресторанного бизнеса: сервис, кухню, гигиену и гостеприимство.
Радован живет в Новосибирске почти 23 года и работает в своем ресторане в центре города. Он сам встречает каждого гостя, как родного человека, прямо у дверей. Пару раз в год Радован обязательно ездит на родину.
Свой приезд в Россию он объясняет желанием увидеть много снега и красивых девушек.
– Услышал, что в Новосибирске живут очень красивые девушки и вообще красивые люди! Хорошие люди везде есть. Просто каждый человек, который приезжает, должен знать культуру и отношения местных, то есть основные правила игры. Мне очень нравится в Новосибирске.
Несмотря на изобилие красавиц в городе, Радован не спешит обзаводиться семьей в России, он все еще скучает по родине и с горечью замечает, что Россия сейчас похожа на его родную Югославию.
– Мы эту фазу проходили в 90-м, когда распадалась Югославия.
Пакистанец Фарман Хан: «Отец пугал братьев: “Если не будете учиться здесь, отправлю в Россию!”»
Фарман Хан родился в городе Сват в Пакистане. Он уже 20 лет живет в Сибири, сначала учился в Алтайском медицинском университете, работал хирургом в больнице, а потом стал региональным представителем пакистанской фармацевтической компании.
– Когда я учился в колледже в Пакистане, мои родители говорили, что существуют люди только двух профессий: медики и инженеры. Мой отец профессор–химик. В Пакистане я мало интересовался учебой, мне больше нравились игры: крикет, футбол, все что угодно, но только не медицина. Отец хотел, чтобы я получил самую престижную профессию, по мнению семьи. И так как я был старшим из детей, отец настоял на этом. У нас были знакомые, которые уже учились в России, в Барнауле, и он договорился через них. Тогда было проще сделать визу.
В основном студенты с Востока приезжали в Барнаул в конце 90-х из-за доступности образования: цена и конкуренция при приеме были несравнимы с другими странами, да и программы местных вузов были хорошо адаптированы для иностранцев. Только в Барнауле в начале 2000-х училось около 90 студентов.
– Когда меня отправили на год учить русский язык, было очень холодно, морозы были ужасные, — вспоминает Фарман. — Приехав домой, я больше не хотел возвращаться в Россию. Я не мог к холоду адаптироваться, мы все болели, и я соврал отцу, что в России совсем ничего нет. Он был расстроен, но сказал, что все равно надо вернуться.
Сейчас Фарман настолько привык к сибирским морозам, что с удовольствием катается на лыжах.
– Я езжу домой 2 раза в год, но я не могу там жить, я не могу переносить ту жару, я привык к этим морозам! Двое моих братьев стали врачами, они учились в Пакистане, отец часто пугал их: «Если не будете учиться здесь, в Россию отправлю!» И они бедные так старались, что после меня почти все братья, а их у меня четверо, поступили в институт там.
За 20 лет в России Фарман окончательно адаптировался, появилось множество друзей. Он признается, что даже русский юмор стал для него понятен.
– До сих пор есть друзья, с которыми мы познакомились еще в годы учебы, — рассказывает Фарман. — Нации разные, культура, язык, часто друг друга мы не понимали, например, не всегда знаешь, что человека обрадует, а на что он обидится. То, на что пакистанцы не обиделись бы и что для них норма, для местного человека бывает непереносимым. Но так как я уже долго здесь живу, даже местный юмор понимаю прекрасно.
Фарман рассказывает, что в том месте, где он родился, природа такая же красивая, как в Горном Алтае.
– Не то, что без России никак, но привык, адаптировался. Я уже ушел из врачебной деятельности, а если возвращаться домой, то только практикующим врачом, там непрестижно для доктора стать региональным менеджером, — говорит Фарман. — В России если врач идет в бизнес — это здорово, а у нас, если врач идет в бизнес — это: «О, он плохой врач раз не пошел работать по специальности!»
Сейчас у Фармана в Пакистане живет жена.
– Я недавно женился во второй раз. Раньше у меня была русская жена, мы жили достаточно долго, но когда я переехал из Барнаула в Новосибирск, она не стала переезжать, там ее держали работа, родители, одно-другое, и так мы расстались, — рассказывает Фарман. — А потом я поехал домой и женился на пакистанке, по всем традициям и обрядам.
Недавно у молодоженов родился малыш, когда он подрастет и окрепнет, мама привезет его в Новосибирск.
Немец Вернер Иозеф: «Я к навешиванию ярлыков отношусь резко отрицательно!»
Вернер Иозеф — этнический немец. Скоро исполнится15 лет с тех пор, как он сменил гражданство и переехал на родину предков.
В истории его рода тесно переплетено немало стран.
– Фактически я родился в Казахстане, а мои предки из Азербайджана. Выехали туда из Германии в 1816 году. Основали там чисто немецкое село Еленендорф, на пустом месте создали в Азербайджане винодельческую промышленность. Они были богатыми людьми. Фридрих Форер («Христофор Форер с сыновьями» — одно из крупнейших винодельческих хозяйств в Азербайджане в XIX веке. — Примеч. авт.) — мой прадед по линии отца.
В России прошла немалая часть жизни: учеба в вузе, рождение детей, работа.
– Кем я только не работал... И прокурором работал на Дальнем Востоке, а потом переехал и надо было что-то кушать... А я приехал в Германию уже в 40 лет. Подтверждение диплома могло занять 5-7 лет. В возрасте «под 50» кому нужен новоиспеченный юрист?
По словам Вернера, чтобы подтвердить юридический диплом, необходимо знать немецкий язык лучше коренных жителей.
– Ведь для юриста язык — главное орудие производства, после головы, конечно! Да, конечно, я знал язык, но на уровне «читаю и могу объясниться». В семье говорили дедушки-бабушки, а родители уже нет, хотя язык знали. О юридической практике пришлось забыть. Хотя жаль, конечно, нравилась юриспруденция. Дальше начал думать. Установил деловые связи с генетическими лабораториями в России, в Германии и в США.
Вернер развернул новое дело по установлению отцовства и родства: фирма LKW Plus — DNA Service Deutschland. Ностальгия взяла верх, и Вернер стал подумывать об открытии полноценного представительства своей компании в России.
– Она и сейчас есть. Ностальгия, но только не «по березкам», а по друзьям, которые остались в России, — говорит Вернер.
Работа в Новосибирске приблизила его к проблемам, которые волнуют бывших соотечественников.
– Цивилизованный мир слово «ватники» не употребляет! Я к навешиванию любых ярлыков отношусь резко отрицательно! Люди везде разные, в любых странах. У меня, конечно же, несколько иной взгляд на события последнего года. Из Германии все видится иначе. Беда россиян в том, что в большинстве у них нет доступа к различным источникам информации, и они делают выводы из той 100% пропаганды, которая льется с экранов телевизоров!
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
